1603 год. На престоле царь Борис Годунов, а на земле Российской лютует голод. Царские указы и меры, принятые государем для уменьшения голода, не увенчались успехом. Люди дохли как мухи, а трехлетние страдания не прошли бесследно для народного сознания и даже породили мрачные легенды и предзнаменования.
В конце 1604 года засияла на небе необычайно яркая комета.
В Нижегородском крае она была доступна взгляду даже среди бела дня.
«Быть беде!» - толковали в народе. В это же время, как кометы, вспыхивали народные восстания, которые с трудом удавалось погасить. А весть о том, что царевич Дмитрий жив и направляется с войском к Москве, вовсе породила смуту в народе. Кто же истинный царь?
Смерть Бориса Годунова открыла вход в Кремль тем, у кого была могущественная поддержка среди бояр. С этого момента и до 1610 г. на Руси наступил период Лжедмитриев и боярского предательства. А народ покорно ждал от боярской думы разумного и справедливого решения. И безмолвно дождался, когда в августе 1610 году бояре тайно от народа призвали на московский трон польского короля Владислава.

А в сентябре интервенты уже вошли в Кремль. По всей Руси гремят набаты - будущее Московского государства под угрозой. Москва оказалась захваченной польско-литовской шляхтой. Шведы вступили в Великий Новгород, на север готовилась высадка английского десанта, Русь разваливалась на глазах.
Атаман казачьей вольницы, тушинский боярин Иван Зарусский, осаждая Москву, думал посадить на трон Марию Мнишек, с малолетним сыном. У бояр с дворянами не было согласия.
И в это время в Нижнем Новгороде произошли истинно великие события, имевшие значение для утверждения силы и славы русского государства.
В феврале 1611 году нижегородская рать из 1200 человек, в которую входили воины из Казани, Ярославля, Чебоксар, двинулась на Москву.
В рядах ратников был и нижегородский доброволец Козьма Минин. Однако первый поход ополчения потерпел поражение, которое не давало покоя патриоту земли русской Козьме Минину.
Решив перейти от мысли к действию, посадский староста начал разговаривать в земской избе с приходящими по делам посетителями. Козьма указывал на необходимость создать казну и предлагал сделать пожертвования.
Так он собрал первую сумму на снаряжение ополчения. Но этих денег было недостаточно, и Минин решил обратиться с воззвание ко всему нижегородскому народу.
Известно, что большое влияние на Минина оказали послания патриарха Гермогена, который отверг требования поляков призвать народ к покорности и смирению.
На спуске, что идет от Ивановских ворот к торгу, начал собираться народ. Никто не остался равнодушным к обращению земляка: «Захотим помочь Московскому государству, так не жалеть нам имени своего!».

Минин: «Не жалеть ничего, свои дворы продавать, жен и детей закладывать, бить челом тому, кто бы вступился за истинную православную веру и был бы у нас начальником». Это воззвание не оставило равнодушным никого.
Широкой волной потекли пожертвования. Многие приносили последнее.
Итак, после событий, состоявшихся на площади у Ивановской башни Нижегородского Кремля, Нижний начал готовиться к ополчению.
В зиму город больше походил на большой воинский стан.
По совету Минина нижегородцы стали отдавать на нужды ополчения третью часть имущества.

По его же предложению предводителем похода был выбран опытный воин князь Дмитрий Пожарский.
28 октября 1611 г. Пожарский принял решение возглавить нижегородскую рать, и прибыл в Нижний Новгород.
Ядром ополчения стали закаленные в сечах смоляне. Они нашли временное пристанище в Арзамасе. Вместе с русскими вступали в ополчение татары, чуваши, мордва, черемисы.
Вся великая Русь по зову нижегородцев встала на защиту Москвы.
«Купно за едино. Вместе за одно!» - эти слова стали девизом войска.

В конце зимы 1612 года ополчение выступило в поход. Оно было небольшим: всего несколько тысяч человек. Пошли на Ярославль, в обход опасных мест, занятых казаками. По дороге к ополчению примыкали все новые ратники.
Самые большие отряды присоединились к войску в Ярославле.

С иконой Казанской Божьей Матери и под стягом князя Пожарского ополчение вступило в Москву. А тем временем, противостоящие войску Пожарского силы интервентов под Москвой имели численное преимущество. Ополчение расположилось станом у Арбатских ворот, между двух огней.

С одной стороны наступали полки гетмана Хаткевича, с другой наступали поляки. Но иной позиции у Пожарского не было. Оставалось или победить, или положить всю рать на поле брани. Кровопролитная сеча длилась два дня.
Летописец рассказывает, как «Минин, не искусен воинским стремлением, но смел дерзновением», в критический момент битвы попросил у Пожарского три конные дворянские сотни.
Перебрался через крымский брод Москвы-реки и ударил врага с тылу. Гетманское войско не успело подготовиться к отпору. В панике вражеская рота налетела на седлавших коней рейтар и смяла их порядки. На помощь Минину пришли казаки. Тем временем ратники Минина уже достигли городского внешнего вала. Поляки отступили к Донскому монастырю.
На исходе октября 1612 года они с позором оставили окраины Москвы.

После победы Дмитрий Пожарский вместе с князем Трубецким возглавил временное правительство.
Начиная с 1628 года, в течение почти трех лет, Дмитрий Михайлович был воеводой в Новгороде.
Минину, новый царь Михаил Романов пожаловал звание думного дворянина и наградил вотчиной - селом Богородским в Нижегородском уезде.
С 1613 года герой нижегородского ополчения жил при царском дворе, участвовал в заседаниях боярской Думы.
20 января 1616 г. по возвращению из Черемисских земель Минин скоропостижно скончался. Его похоронили на одном из кладбищ Нижнего Новгорода. Затем прах перенесли в усыпальницу Спасо-Преображенского собора.

До середины XIX века центральное место на гробнице занимала надпись - «Избавитель Москвы - Отечества любитель». Сейчас собор разрушен. Ныне прах находится в Михайло-Архангельском соборе кремля.
Подвиг гражданина Минина и князя Пожарского золотыми буквами вписан в историю России. Их имена всегда ассоциировались с истинным патриотизмом и самоотверженностью. Не случайно в сложные для страны периоды память о героическом ополчении поднимала россиян на новые подвиги.
В начале XIX века, после позора под Аустерлицем, император Александр I подписал мир с Наполеоном. Но мудрый дипломат Александр прекрасно понимал, что Франция все равно нападет на Россию. Нужно было готовиться к войне. Именно тогда на помощь государству снова пришли идеи Минина и Пожарского. 30 ноября 1806 года император издает манифест о создании ополчения по примеру великих предков.
К моменту нападения Наполеона Россия имела не только регулярные войска, но и 612 тысяч ратников-ополченцев, среди них были и нижегородцы. Было принято и другое, не менее важное решение.
В целях воспитания патриотического духа, по совету царя Александра, президент академии художеств, граф Строганов, вводит в устав непременный раздел - все воспитанники академии должны выполнять работы на патриотические сюжеты. Тогда появились работы с изображениями Дмитрия Донского, Александра Невского, Козьмы Минина, Дмитрия Пожарского.

В 2005 года, 4 ноября в нашей стране впервые отмечали новый всероссийский праздник - День народного единства.
Дата выбрана не случайно: 4 ноября 1612 года вошло в отечественную историю как знаменательный день освобождения Москвы от польско-литовских захватчиков Нижегородским ополчением под предводительством Минина и Пожарского в союзе с другими патриотическими силами.
У этого праздника глубокие исторические корни. В честь освобождения Москвы в былые времена нижегородцы отмечали две даты - Память князя Дмитрия Пожарского и Память великого гражданина Кузьмы Минина.
До революции 1917 года в эти знаменательные дни городской голова Нижнего Новгорода, приглашал почетных горожан в Спасо-Преображенский собор, где находилась гробница Кузьмы Минина.
Там в присутствии членов городской думы, офицеров, чиновников, дворян, купцов, духовенства и именитых гостей совершалось богослужение. Затем в здании думы накрывался поминальный стол. Особый почет оказывался воинам-ветеранам, которым при большом скоплении горожан вручались подарки.
В двадцатом веке эти традиции надолго были утрачены.

Но в последние годы благодаря патриотическому движению общественности Нижнего Новгорода и Балахны празднование дней памяти героев народного ополчения стало возрождаться.
С 2001 года в честь подвига народного ополчения в Нижегородской области стали проводить культурно-патриотическую акцию «Алтарь Отечества».
За прошедшие несколько лет стало уже доброй традицией, что с 1 по 4 ноября участники этой акции проходят по всему героическому маршруту ополчения.

Цель акции - привлечь всеобщее внимание к духовным ценностям Отечества, его героическому прошлому, продемонстрировать многообразие российской культуры. Девизом похода стали слова Кузьма Минина, которые он произнес в воззвании к народу: «Купно за едино!» («Вместе за одно»).

В 2003 году участники акции, отдав дань памяти вождям нижегородского ополчения и возложив цветы к их монументу на Красной площади в Москве, предложили объявить 4 ноября всероссийским национальным праздником.

16 декабря 2004 года Госдума РФ приняла одновременно в трех чтениях поправки в федеральный закон «О днях воинской славы». Одной из правок было введение нового праздника День народного единства и перенесение государственного выходного дня с 7 ноября на 4 ноября.
4 ноября 1612 г. воины народного ополчения под предводительством Козьмы Минина и Дмитрия Пожарского штурмом взяли Китай-город, освободив Москву от польских интервентов и продемонстрировав образец героизма и сплоченности всего народа вне зависимости от происхождения, вероисповедания и положения в обществе. В ополчении, собранном Мининым, объединились «русские люди, поволжские и сибирские татары, башкирские и марийские стрельцы, мордовские и удмуртские ратники.
Потому и назван праздник Днем народного единства.

В 2005 году в рамках празднования в Нижнем Новгороде Дня народного единства у храма Рождества Иоанна Предтечи состоялось открытие памятника Козьме Минину и Дмитрию Пожарскому, который является уменьшенной копией памятника, установленного на Красной площади в Москве.

Памятник установлен на пьедестале у церкви Иоанна Предтечи. По заключению историков и экспертов, именно с паперти этой церкви Козьма Минин призывал нижегородцев собрать и экипировать народное ополчение на защиту Москвы от поляков.

Рекомендательный список:
Березов П. Минин и Пожарский. - Москва: Московский рабочий, 1957. - 344 с.: ил.
Князья Пожарские и Нижегородское ополчение: род князей Пожарских от Рюрика до наших дней / Сост. А. Соколов, протоиерей. - Н.Новгород, 2006. - 236 с.: ил.
Поротников В.П. 1612. Минин и Пожарский – Москва: Яуза, 2012. - 256 с.
Скрынников Р.Г. Минин и Пожарский. Хроника Смутного времени.- Москва: Молодая гвардия, 1981.- 352 с.: ил.- (ЖЗЛ).
Бондарев В. Праздник воскресения России // Родина – 2007 - №10 – с.10 -12.
Дорошенко Т. Преодоление «великой разрухи русского государства. Ополчение 1611- 1612 годов. // Наука и жизнь – 2006 - №1 – с. 92 – 101.
Шишков А. Смута в России. XVII век. // Родина – 2005 - №11.

Источник фото: tonkosti.ru, kstnews.ru, naganoff.livejournal.com, encyclopedia.mil.ru, ljrate.ru, rus-img2.com, www.books.ru, www.pravmir.ru

Русская история в жизнеописаниях ее главнейших деятелей Костомаров Николай Иванович

Кузьма Минин и Дмитрий Пожарский

Движение, поднятое Гермогеном и Ляпуновым, не было задавлено неудачами. Города продолжали переписываться с городами и убеждали друг друга действовать взаимно для спасения веры и государства. Тогда в том же Нижнем Новгороде выступил перед народом выборный нижегородский земский староста Козьма Захарыч Минин-Сухорук, ремеслом «говядарь». На всенародной сходке у собора он говорил народу в таком смысле: «Православные люди, похотим помочь Московскому государству, не пожалеем животов наших, да не токма животов – дворы свои продадим, жен, детей заложим и будем бить челом, чтоб кто-нибудь стал у нас начальником. Дело великое! Мы совершим его, если Бог поможет. И какая хвала будет всем нам от Русской земли, что от такого малого города, как наш, произойдет такое великое дело; я знаю, только мы на это подвинемся, так и многие города к нам пристанут, и мы избавимся от иноплеменников».

Неизвестный художник XVII в. Царевич Владислав, на верность которому присягнули сторонники «Семибоярщины».

П. П. Чистяков. Патриарх Гермоген отказывает полякам подписать грамоту.

Стали нижегородцы думать: кого избрать им в предводители, кто бы в ратном деле был искусен и прежде не объявлялся в измене. По совету Минина все остановились на стольнике князе Дмитрии Михайловиче Пожарском. В царствование Шуйского Пожарский удачно разбивал отдельные воровские шайки, а в 1610 году, будучи зарайским воеводой, упорно держался стороны Шуйского, не поддался убеждениям Ляпунова провозгласить царем Скопина и удерживал, насколько мог, свой город в повиновении существующей власти. Возмутившиеся посадские люди города Зарайска хотели убить его за то, что не поддается Калужскому вору, и он выдержал от них осаду в каменном городе (Кремль) Зарайска. Но Шуйского свели с престола. Законного государя не стало на Руси; тогда Пожарский объявил, что станет целовать крест тому, кто на Москве будет выбран царем, и присягнул Владиславу, которого в столице тогда избрали в цари.

Вскоре после того русским людям стало ясно, что поляки обманывают, не думают присылать Владислава, а намереваются завладеть Московским государством. Пожарский сошелся с Ляпуновым и вместе с ним двинулся на Москву. Пожарский, первый из товарищей Ляпунова, вступил со своим отрядом в стены зажженного уже Белого города, укрепился было около церкви Введения Богородицы на Лубянке, но огонь вынудил его отступить. Пожарский был при этом ранен и, упав на землю, кричал: «Ох, хоть бы мне умереть, только бы не видеть того, что довелось увидеть!» Ратные люди подняли его, положили на повозку и вывезли из пылающей столицы по Троицкой дороге.

Лжедмитрий II («Тушинский вор»).

С той поры князь Пожарский находился в своей вотчине Линдех за 120 верст от Нижнего и едва оправился от ран, полученных в Москве, как к нему прибыли архимандрит нижегородского Печерского монастыря Феодосий и дворянин Ждан Болтин с посадскими людьми приглашать его стать начальником ополчения, которое затевалось в Нижнем Новгороде.

По прибытии Пожарского в Нижний были отправлены во все стороны гонцы с грамотами; описывалось несчастное положение Московского государства, русские всех городов призывались встать заодно с нижегородцами. В этих грамотах говорилось: «Будем над польскими и литовскими людьми промышлять все за один, сколько милосердный Бог помочи даст. О всяком земском деле учиним крепкий совет, а на государство не похотим ни литовского короля, ни Маринки с сыном, ни того вора, что стоит под Псковом».

Нижегородские грамоты повсюду читались на народных сходках, потом постановлялись приговоры, собирали деньги на жалованье ратным людям. Затем из ближних городов приходили в Нижний и ополчения. Пришли туда дети боярские из Арзамаса, пришло рязанское ополчение; в Казани медлили, потому что там стряпчий Биркин и дьяк Шульгин, люди, прежде служившие вору, умышленно противодействовали Минину.

Нижегородское ополчение вышло из Нижнего вверх по Волге. Балахна, Юрьевец, Решма, Кинешма дали Минину свою казну и присоединились к нижегородцам со своими ополчениями.

В Костроме воевода Иван Шереметев, оставаясь верным Владиславу, хотел было сопротивляться, но костромичи выдали его Пожарскому и присоединились к нижегородцам.

В начале апреля ополчение прибыло в Ярославль. Ярославцы встретили Пожарского с образами и предложили все имущество, какое у них есть, на общее дело. В знак почета они поднесли Минину и Пожарскому подарки, но те ничего не взяли.

Здесь ополчение оставалось несколько месяцев, пополняясь новоприбывавшими силами.

Князь Пожарский боялся идти под Москву, пока там были казаки, и хотя Трубецкой убеждал его поспешить, Пожарский все не решался и только высылал вперед к Москве отряды. Когда Заруцкий после неудачного покушения на Пожарского посредством подосланных убийц в половине июля 1612 года убежал из-под Москвы, Пожарский стал смелее, но все-таки не доверял Трубецкому. Выступив из Ярославля, он шел к Москве очень медленно. Оставив свое войско в Ростове, Пожарский ездил в Спасский Суздальский монастырь молиться Богу и поклониться гробам своих предков. Готовясь к битве с поляками, Пожарский ослаблял свое войско, отправляя в одиночку свои отряды в разные стороны. 14 августа прибыл Пожарский к Троице и опять остановился там на несколько дней, а между тем из-под Москвы дворяне и казаки торопили его идти как можно скорее, потому что Ходкевич приближался к столице с усиленным войском. Наконец, 20 августа Пожарский и Минин со своим ополчением прибыли к Москве. Трубецкой выехал к ним навстречу и приглашал стать в одном таборе с казаками. Но Пожарский и Минин отвечали, что не будут стоять в одном таборе с казаками.

К. Е. Маковский. Воззвание Козьмы Минина.

Неизвестный художник из мастерской Питера Пауля Рубенса. Король Сигизмунд верхом.

Земское ополчение стало вдоль стены Белого города до Алексеевской башни на Москве-реке. Главное ядро его было у Арбатских ворот: там стояли Пожарский и Минин. Заложив стан, ратные люди стали окапывать его рвом. Казаки занимали восточную и южную части Белого города и Замоскворечья, которое все нарочно было изрыто рвами: в них должна была сидеть казацкая пехота. 22 августа русские увидели идущее с западной стороны литовское войско. То был Ходкевич со свежими силами. За ним тянулись огромные ряды нескольких сот возов с набранными запасами, которые нужно было провезти польскому гарнизону в Кремль и Китай-город. Ходкевич стал переправляться через Москву-реку у Девичьего поля. Часть литовцев успела переправиться через реку, сбив московскую конницу, которая стерегла переправу. В то же время осажденные в Кремле поляки сделали вылазку; земское московское войско очутилось среди двух огней; казаки не хотели из зависти помогать ему. Но дело поправилось и без них. Воины Ходкевича погнали московских людей до Тверских ворот. Тогда, с одной стороны, московские стрельцы отбили вылазку польского гарнизона и заставили его уйти обратно в Кремль, а с другой – из-за печей и церквей разрушенного Земляного города русские начали так поражать выстрелами литовское войско Ходкевича, что оно повернуло назад за Москву-реку. Гетман стал у Донского монастыря.

Следующий день прошел без боя.

24 августа на рассвете Ходкевич решился со всем своим войском пробиться через Замоскворечье и во что бы то ни стало доставить осажденным привезенные запасы. Путь был труден по причине развалин и множества прорытых рвов. Конные должны были спешиться; на возах медленно везли запасы, расчищая путь. Казаки Ходкевича успели выгнать московских казаков из рвов. Ходкевич настиг их на Пятницкой улице, и здесь-то завязался ожесточенный бой с казаками. Между тем Минин, взяв с собой передавшегося поляка Хмелевского и три сотни дворян, ударил на две литовские роты, оставленные в тылу, и смял их, потеряв племянника, убитого на его глазах. В полдень московские казаки у церкви Св. Клемента отбили литовцев, отрезали и захватили из их обоза четыреста возов с запасами. Тогда Ходкевич увидел, что цель, ради которой он прибыл на этот раз в Москву, не достигнута: продовольствия гарнизону он доставить не может. Он приказал спасать остаток возов и ушел к Воробьевым горам. Поражение, нанесенное ему, было так велико, что у него оставалось только четыреста коней.

Ходкевич с трудом сообщил осажденным, что он уходит с целью набрать запасы, и обещал возвратиться через три недели. 28 августа Ходкевич ушел.

После победы над литовским войском Пожарский с Трубецким помирились и решили вести осаду сообща, съезжаясь для совещаний на Неглинной, на Трубе. Казаки все еще не ладили с земскими людьми, однако действовали заодно с ними против поляков с еще большей злобой к последним. Кремль и Китай-город были осаждены со всех сторон. Русские устроили туры и палили с них из своих пушек.

15 сентября Пожарский, минуя Струся, отправил полковникам Стравинскому и Будзиле письмо: убеждал осажденных сдаться, обещал отпустить весь гарнизон в отечество невредимым. На это великодушное предложение польские предводители написали Пожарскому надменный ответ, восхваляли в нем мужество и доблесть поляков, называли московский народ самым подлейшим на свете, выражали надежду на скорое прибытие Владислава и грозили жестокой карой Пожарскому и его товарищам. Осажденные были еще убеждены, что гетман вернется, но проходили недели – гетмана не было. Запасы их подходили к концу. 6 октября они послали двух воинов известить гетмана, что если пройдет еще неделя, то им придется умереть с голоду. Все было напрасно. В половине октября голод достиг ужасающих размеров. Осажденные съели лошадей, собак, кошек, мышей, грызли ремни, выкапывали из земли гнилые трупы и пожирали. От такого рода пищи смертность увеличилась. Живые стали бросаться на живых, резали друг друга и пожирали. 22 октября Трубецкой ударил на Китай-город; голодные поляки были не в состоянии защищаться, покинули его и ушли в Кремль. Первое, что увидели русские в Китай-городе, были чаны, наполненные человечьим мясом. Поляки, потеряв Китай-город, выгнали из Кремля русских женщин и детей. Пожарский выехал к ним навстречу. Казаки зашумели и кричали, что надо бы ограбить боярынь, но земские люди окружили боярынь, спасли от ярости казаков и благополучно провели в свой стан. Тогда в Китай-город торжественно внесли икону Казанской Божией Матери и дали обет построить церковь, которая позже действительно была построена и до сих пор существует на Кремлевской площади напротив Никольских ворот. В память этого дня 22 октября установлен праздник иконы Казанской Богоматери, до сих пор соблюдаемый православной русской церковью.

Марина Мнишек. Французская гравюра с короной «русской императрицы».

Стали в Кремле поляки советоваться, что им делать дальше. Михаила Салтыкова уже не было. Он убрался заблаговременно с Гонсевским, но оставался его товарищ, Федор Андронов, с некоторыми подобными ему услужниками Сигизмунда; они сильно противились сдаче, зная, что от своей братии русских им придется еще хуже, чем от голода. Весь гарнизон зашумел и порывался отворить ворота. Тогда Струсь отправил к Пожарскому просить пощады, умоляя оставить осажденным жизнь. Зная свирепость казаков, поляки договаривались, чтобы начальствующие лица сдались только Пожарскому. Оба русских предводителя дали обещание, что ни один пленник не погибнет от меча.

24 октября поляки отворили кремлевские ворота, выходящие на Неглинную (ныне Троицкие); прежде всего выпустили русских людей, бояр, дворян, купцов, сидевших в осаде. Казаки тотчас закричали: «Надобно убить этих изменников, а животы поделить на войско». Но земские люди встали в боевой порядок, готовясь защищать своих братьев от казаков. Выпущенные русские стояли на мосту, ожидая, что из-за них начнется бой. Вид их вызывал сострадание. Однако до междоусобного боя не дошло. Казаки покричали, погрозили и отошли. Пожарский и Минин проводили русских в свой земский стан.

25 октября все кремлевские ворота уже были отворены настежь; русские войска входили в Кремль, предшествуемые крестным ходом, впереди которого шел архимандрит Дионисий, а из Кремля вышел к нему навстречу элассонский архиепископ грек Арсений с Владимирской Богородицей в руках. Поляки побросали оружие. Их погнали в русский стан. Струся заперли в Чудовом монастыре. Все имущество пленных сдали в казну, и Минин раздавал его казакам в виде награды.

Казаки не вытерпели и, нарушив крестное целование, перебили многих пленных. Однако те пленники, которые достались Пожарскому и земским людям, уцелели все до одного. Их разослали по разным городам: в Нижний, Ярославль, Галич, Вологду, на Белоозеро и посадили в тюрьмы. Народ был сильно ожесточен против них. В Нижнем, куда был послан Будзило с товарищами, служивший прежде в войске Сапеги, пленных чуть не разорвали, и едва-едва мать Пожарского своими убеждениями спасла их от смерти.

Вскоре, однако, услыхали русские, что на Московское государство идет король Сигизмунд с сыном. Действительно, в ноябре Сигизмунд подошел под Волок-Ламский и отправил двух русских, бывших в посольстве Филарета и остававшихся в плену у поляков – князя Даниила Мезецкого и дьяка Грамотина. Их сопровождал польский отряд в 1000 человек. Они должны были уговаривать московское войско признать Владислава царем. Но подмосковные воеводы выслали против них войско и объявили, что не хотят вступать ни в какие переговоры о Владиславе. Поляки повернули назад, а князь Мезецкий успел убежать к своим под Москву.

Король пытался было взять Волок-Ламский, но это не удалось ему, и он удалился со своим сыном в Польшу.

21 декабря извещалось по всей Руси об избавлении Москвы, а вслед за тем разослана была грамота во все города, чтобы отовсюду посылали в Москву лучших и разумных людей для избрания государя.

Дворяне и дети боярские начали подавать письменно извещения, что они хотят царем Михаила Романова; за ними выборные люди от городов и волостей, а также и казаки стали за Романова.

Грамота ополченцев с оттиском перстня Минина.

Памятник Минину и Пожарскому в Москве.

В неделю православия собрали всех выборных на Красную площадь. Кроме них было множество народа обоего пола. Рязанский архиепископ Феодорит, новоспасский архимандрит Иосиф, келарь Авраамий и боярин Василий Морозов взошли на Лобное место, чтобы спросить у выборных людей решительного приговора об избрании царя. Прежде чем они начали свою речь к народу, все многочисленное сборище в один голос закричало: «Михаил Феодорович Романов будет царь-государь Московскому государству и всей Русской державе». Тотчас в Успенском соборе пропели молебен с колокольным звоном, провозгласили многолетие новонареченному царю, а потом была произнесена присяга царю, начиная от бояр до казаков и стрельцов. Во все города были посланы известительные грамоты; в Кострому отправилось от всего Земского собора посольство к Михаилу Федоровичу с приглашением на царство.

Михаил согласился и принял из рук Феодорита царский посох как знак власти.

11 июля венчался на царство Михаил Федорович. Князь Дмитрий Михайлович Пожарский был пожалован боярином, а Минин возведен в звание думного дворянина.

Новому думному дворянину недолго пришлось оставаться в этом сане. В 1616 году Минин скончался, оставив после себя сына Нефеда, умершего бездетным около 1632 года.

Дмитрий Михайлович Пожарский жил долго, но не играл важной роли, как можно было бы ожидать.